OUT OF THIS WORLD
...Half my life I've been here
Half my life in flames
Using all I ever had to keep the fire ablaze
And the fire is almost out, almost out...
THE CURE 'Bloodflowers' - "39".
Новый альбом отцов всей готической музыки - The Cure - сродни хорошему вину. Чем дольше его выдерживаешь, тем изысканнее оно на вкус, тем приятнее его употребление. Поэтому мы не стали торопиться с опубликованием материалов, посвященных выходу диска 'Bloodflowers', а выждали полгода, прежде чем произошло достаточно полное осмысление этого, воистину великолепного релиза, и теперь смело можно расставить точки над i, дабы подвести итог 20-летнему творческому пути этой феноменальной группы.
'Bloodflowers' стал совсем не таким, как его предшественники. Этот альбом был сделан наперекор
всем правилам коммерции: к нему не было выпущено ни одного сингла или видеоклипа, а рекламная
компания была настолько скромной, что её смогли заметить лишь те, кто ждал этого диска вот уже 4
года. И это после того, как каждый предыдущий альбом группы обрастал как минимум пятёркой синглов
и шикарных клипов, находившихся в непрерывной ротации на многих телевизионных каналах (я уж не
говорю про супер-хит "Friday I'm In Love", который вот уже 8 лет регулярно крутится на
радио и ТВ). Более того, на самом альбоме также невозможно найти коммерческие песни, которые
можно было бы без напряга, между делом послушать в дороге или на вечеринке. 'Bloodflowers' стал
не только заключительным диском депрессивно-отрешённой трилогии 'Pornography' - 'Disintegration' -
'Bloodflowers', но и самым мрачным и зрелым альбомом за всю историю The Cure. И однозначно самым
лучшим... И почему всё это сложилось именно так, а не иначе, поведать сможет лишь бессменный лидер
группы, её вокалист и гитарист - Роберт Смит.
- Когда происходила запись 'Bloodflowers'?
"Рекординг-сессия была разбита на два этапа. Первый длился чуть больше месяца и проходил перед
Рождеством 1998 года. Второй занял пару месяцев весной 1999. После этого я долгое время занимался
микшированием песен, и окончательный вариант был сведен лишь в июне прошлого года."
- Что стало причиной нескольких переносов даты выпуска диска?
"Мы планировали издать альбом к Дню Всех Святых, в типичном для The Cure стиле, но люди из
разных рекорд-компаний стали сомневаться, как они будут делать раскрутку нашего альбома в канун
Рождества, да еще и в канун Миллениума... К тому же мы не выпустили перед 'Bloodflowers' ни
единого сингла, и это создавало им еще большие трудности в продвижении нашего альбома на рынок.
Они просто не знали, как его продавать!"
- И как ты сам относился к этим отсрочкам? Они тебя раздражали, или же ты был абсолютно спокоен:
мол, когда перерыв между альбомами целых четыре года, то задержки в несколько месяцев роли не играют?
"Ну, проблемы-то с фирмами начались не вчера, а еще в 1997 году, когда мы выпускали компиляцию
'Galore'. Мажорные лейблы хотели видеть её как сборник лучших хитов группы, а я же настоял на том,
чтобы в 'Galore' вошли лишь песни с наших синглов за последние 10 лет. Собственно так происходит
всегда - у меня есть достаточно влияния, чтобы выпускать альбомы так, как хочу я, и включать в них
именно то, что хочу я, а не кто-то еще...Так вот Polydor решили мне за это отомстить, и сознательно
провалили альбом, сведя всю его рекламную компанию лишь к самому минимуму, указанному в контракте.
Таким образом, 'Galore' не попал на верхние места хит-парадов (лишь 37-е место в чартах-прим.Ан.К.),
и прошёл практически незаметно. Я не хотел повторения этой ситуации и с 'Bloodflowers', ведь этот
альбом был для меня очень важным, и я не мог позволить стать ему игрушкой в руках рекорд-компаний.
Но отсрочка даты его выпуска имела и положительные моменты: у нас было предостаточно времени, чтобы
тщательно подготовить его оформление, отрепетировать песни для концертов и провести несколько
клубных промо-выступлений."
- Очень странно слышать, что на таком этапе вашей 20-летней карьеры, вдруг могут возникать какие-то
проблемы с промоушном альбома!
"На протяжениии всех этих 20-лет каждый наш последующий альбом становился более коммерчески
успешным, чем его предшественник. Это была аксиома. Ситуация изменилась с выпуском 'Wild Mood
Swings'. Он вышел 4 года спустя после релиза 'Wish', и такой срок, видимо, оказался слишком
большим перерывом, поэтому продажи альбома были далеко не самыми успешными. Но вообще, я ожидал
такой поворот событий. Дело в том, что лейблы просто привыкли к росту нашего успеха по экспоненте,
и расслабились, полагая, что им уже и напрягаться не надо - все пойдет само собой... С новым альбомом
ситуация несколько иная. Я уже не полагался на обычную рекламную компанию, а уделил основное внимание
новым информационным технологиям. Интернету, проще говоря. Так вот, дав до выхода альбома несколько
интервью в и-нете, и упомянув там, что 'Bloodflowers' - архитипичный для The Cure альбом, я запустил
снежный ком слухов, который должен был рано или поздно накрыть всех, кого в принципе может заинтересовать
наша новая работа. И эта реклама из первых уст - самый эффективный способ промоушна новых альбомов
на сегодняшний день."
- А почему ты решил вернуться к "архитипичному" звучанию на 'Bloodflowers'?
"Для этого было несколько причин. Одна из них была - это то, что я переступил границу между
двумя десятилетиями - мне стукнуло 40 лет. И на 'Bloodflowers' я хотел продолжить линию 'Disintegration',
который был сделан в такой же переломный моей жизни - тогда мне исполнилось 30 лет. Но с тех пор
я не выпускал ни одного автобиографического альбома, и я не был до конца уверен, следует ли мне
сделать его в этот раз... Когда я сочиняю музыку, я никогда до конца не знаю, какой она получится,
и каким в итоге будет альбом. Но в этот раз я твёрдо решил следовать своему настроению, и сочинять
то, что сочиняется... Звукозаписывающая компания, когда впервые услышала то, что я сделал к 'Bloodflowers',
была просто в шоке - они не увидели там ни одного радио-сингла! Да, в этот раз у меня абсолютно
не было настроения сочинять попсовые песенки. Я хотел сделать глубокий, эмоциональный альбом,
монолитный от начала до конца. И разбивать его на части парой весёленьких радио-хитов было не в
моих планах. Так же, когда я делал 'Disintegration', я абсолютно не думал о его коммерческом
успехе. Просто я хотел, чтобы человек сел, поставил альбом, и целый час погрузился в ту атмосферу,
которую я создал для него. И в этот раз, еще до начала записи 'Bloodflowers', я уже чётко представлял
себе не только порядок песен на альбоме, но и мельчайшие детали в аранжировке, в партиях клавишных,
и в том, как и чем, он должен заканчиваться."
- Насколько ты доволен нынешним составом группы?
"Смены состава всегда были больной темой для группы. Первый состав, где помимо меня были басист
Саймон Галлап и барабанщик Лол Толхурст, не был высокопрофессиональным. Скажу больше, Лол как барабанщик
был практически полным нулем - во время записи партий ударных, нам с Саймоном приходилось стоять
по бокам от него и в нужное время ударять по нужным тарелкам или барабанам. Чтобы создать более-менее
насыщенный и разнообразный звук. Но у нас было что-то такое, что позволяло создавать очень сильные
и очень эмоциональные альбомы... Состав The Cure, существовавший в период с 1984 по 1992 года,
смело можно назвать великолепным во всех отношениях, особенно в плане концертных выступлений...
Те же музыканты, которые играют со мной сейчас, наиболее подходят именно группе в её нынешнем виде.
Это сложно объяснить, но для меня сейчас очень важно не столько то, какую музыку я сейчас пишу, я то,
насколько точно она воплощается группой в студии и на концертах."
- А что проще делать: полностью концептуальный альбом как 'Bloodflowers' и 'Disintegration'
или же ориентированный на поп-синглы, вроде 'Wild Mood Swings'?
"Лично мне проще делать мрачные концептуальные альбомы. А вот остальные участники группы просто
ненавидят это! Басист Саймон Галлап и клавишник Роджер О'Доннелл были в группе еще во время записи
'Disintegration', и тогда они возненавидели его уже через 2 недели после начала записи! Ровно через
2 недели после начала записи 'Bloodflowers' та же ситуация повторилась с точностью до мелочей. И
все четверо музыкантов The Cure свалили из студии сразу перед началом микширования альбома, потому
что уже просто не могли переносить атмосферу, царившую в студии... Каждый состав The Cure утверждает,
что он - самый лучший за всю историю существования группы. И каждый день, прежде чем мы садились
в студии записывать очередную песню для 'Bloodflowers', я ставил им слушать диски 'Pornography' и
'Disintegration', и говорил: 'На этих альбомах у меня было два действительно фантастических состава.
У вас есть шанс стать третьим фантастическим составом The Cure, если вам только удастся создать на
новом альбоме такую же атмосферу, как и на тех двух дисках. И не важно, что на 'Wild Mood Swings'
было несколько великолепных песен. За что будут всегда помнить The Cure - так это за такие альбомы,
как 'Pornography', 'Disintegration', и 'Bloodflowers'!'... Когда мы работали над предыдущим диском,
наша студия была всегда полна друзей и родственников, которые постоянно тусовались с нами, шутили
и смеялись, а за обеденный стол усаживалось аж 26 человек! Но в этот раз ни одного постороннего в
студии не было. Над таким альбомом проще работать, когда никто не мешает и не сбивает с определенного
настроя, Все были уверены, что я стал просто невыносим, но это и понятно, ведь я требовал от
музыкантов, чтобы они полностью сконцентрировались на работе. Те 3 месяца остальной мир для меня
просто не существовал, - я был полностью погружен в 'Bloodflowers'. Такого со мной не было уже 10
лет. И это было очень приятно для меня на личном уровне, так как перед записью я еще не был уверен
в результате. Даже во время записи многие не верили, что всё получится настолько хорошо... Лишь
когда я полностью закончил микширование, я пригласил всех в студию послушать финальный вариант
песен, и их реакция была для меня самой большой наградой. И, несмотря на то, что сам процесс записи
был крайне нервным, и мы постоянно ссорились, после этого прослушивания мы все снова стали лучшими
друзьями. Правда, они всё же искренне надеются, что такая ситуация не повторится у нас во время
записи следующего альбома."
- Следующего альбома? А как же слухи по поводу того, что 'Bloodflowers' - это последнее что мы услышим от The Cure?
"Да, 'Bloodflowers' многие восприняли как наш прощальный альбом. Я думаю, по большей части это
вызвано лирикой, которую я писал, будучи сам полностью уверенным, что это будет мой последний альбом.
По крайней мере, для The Cure в нынешнем составе. И мне было немножко не по себе, ведь все остальные
были полны энтузиазма продолжать работу в группе, а я, по сути, писал одну большую лебединую песню,
подводящую жирную черту под всем, что носило имя The Cure. Спросите меня о следующем альбоме тогда,
и я однозначно ответил, что это просто невозможно, что история группы завершена! Но сейчас, спустя
год с лишним, мы все по-прежнему остаёмся хорошими друзьями, отыграли множество успешных концертов,
и я не могу исключать, что ещё через год мы не засядем за сочинение новых песен. Но сейчас я не
хочу ничего загадывать... Если бы 'Wild Mood Swings' оказался последним альбомом The Cure , мне
бы было не по себе. А вот если им окажется 'Bloodflowers', то я буду абсолютно спокоен, так как
он - наилучший финал для группы, который можно только себе представить."
Но, пожалуй, хватит о 'Bloodflowers'. Перейдем теперь к вопросам, приоткрывающим завесу
тайны над самыми разными сторонами жизни и творчества мистера Смита. Итак, ниже следует что-то
типа блиц-опроса: "Все, что вы всегда хотели узнать о Роберте Смите, но боялись спросить"...
- В твоей музыкальной карьере постоянно чередовались периоды, когда у тебя то была короткая
стрижка а-ля ёжик, а то твои волосы достигали внушительной длины, и топорщились во все стороны
аки грива у льва. Сейчас ты снова носишь весьма длинную прическу. Не пора ли уже остепениться, к
40 годам-то?
"Моей жене Мэри нравятся длинные волосы, и я стараюсь угождать ей в этом вопросе. К тому же,
когда я подстрижен коротко, то вид у меня становится агрессивным и даже каким-то нескладным..."
- Как ты ощущаешь себя в свои сорок лет?
"А я их почти не ощущаю. Вот когда мне стукнул тридцатник - это было серьёзным ударом для меня.
Тот год выдался очень сложным, и я чуть было не покончил жизнь самоубийством. Сейчас, в 40 лет я
более спокойно отношусь к цифрам."
- Выпивка, наркотики... Не думаешь ли ты менять свой образ жизни, ведь пора позаботиться и о здоровье?
"Нет, не думаю. У меня в жизни было немало пугающих моментов, связанных и с выпивкой, и с
наркотиками. Но мне повезло: мой организм так устроен, что я не могу выпить больше нормы, и у
меня не может быть передозировки. Я пью много и сейчас, но это не беспокоит меня, так как я привык
к таким дозам, и проблем со здоровьем пока не возникает."
- Ты водишь машину?
"Да, я за рулём с 1980 года. Самая лучшая тачка, которая у меня была - это Лада, привезённая
из России в 1981 году. Насколько я помню, к ней прилагалось целых 2 инструкции, причём обе на
русском языке, так что я ни черта не мог понять. И ещё у неё был самый горячий обогреватель в
мире! Её история закончилась в 1986 году, когда я занялся своим любимым видом гонок - ночной ездой
по пересечённой местности в пьяном виде. Тогда я усадил в машину всю свою группу и помчался вниз
по склону довольно крутой горы..."
- Говорят, что твой стиль носить губную помаду ты позаимствовал у Siouxsie Sioux?
"Нет. Пользоваться губной помадой я начал ещё в школе, и в качестве примера тогда у меня была
моя мама, а не Siouxsie Sioux. А грим вообще я стал носить в большей или меньшей степени ешё с 13 лет."
- Расскажи о своих легендарных "химических каникулах" в 1983 году?
"Те две недели я помню весьма смутно, но суть расскажу. В то время в Лондоне мне абсолютно
негде было жить, и мне пришлось останавливаться на ночлег у Стивена Северина из Banshee. Но так
как места для гостей у него было не много, то мне приходилось спать на полу, укутавшись в пальто.
Тогда мы и решили поставить эксперимент в тотальной дисориентации, вылившийся в запись альбома
The Glove. Нашей негласной целью тогда было употребить максимально возможное количество разных
наркотических средств, и записать в таком состоянии альбом... И вот я вместе с The Cure отправился
в Америку записывать песни для нашего диска 'The Top', а Стив с Banshees - записывать альбом 'Hyena'.
В результате получилось так, что я одновременно участвовал в записи сразу двух альбомов, и практически
не спал две недели! The Cure жили в местном баре, что было на редкость глупой идеей, и записывались
неподалёку в студии "Reading". А Banshees жили в Ричмонде, и писались в студии "Eel
Pie". Так вот, когда я заканчивал писаться с Banshees , я прыгал в такси и летел в наш бар,
дверь в котором даже на ночь бармен оставлял открытой - ведь мы же там жили! Там я встречался с
Лолом Толхрустом и Энди Андерсоном, которые впихивали в меня нешуточную дозу всякой дряни, и сажали
за запись очередной песни для 'The Top' . После этого я валился на кровать, спал там пару часов,
снова хватал такси и летел обратно в "Eel Pie" писаться дальше с Banshees. Никаких перерывов,
никакого отдыха у меня просто не было! Я был как заводная игрушка."
- Твоё отношение к альбому 'Wild Mood Swings'? Многие считают его откровенным дерьмом...
"А я так не считаю. Да, реакция на него у фэнов была очень неоднозначная, но лично я вношу его
в пятёрку моих любимых дисков The Cure. Хотя надо признаться, что пару песен бы я оттуда сейчас
выкинул - это "Gone" и "Round and Round" - они слишком затянуты..."
- Некоторые, чересчур внимательные фэны утверждают, что у тебя не очень хорошее зрение. Так ли это?
"Да, я не могу прочесть текст, если он находится на расстоянии вытянутой руки или дальше. Я
ношу очки, когда иду в кино или нахожусь за рулём машины. Но большую часть времени я обхожусь без
них. Проблемы со зрением у меня начались в 30 лет, и, скорее всего, они были связаны со стрессами.
Некоторое время я даже думал, что если моё зрение будет ухудшаться такими темпами, то я скоро совсем
ослепну. Но к счастью, этого не случилось."
- Как и почему из группы ушёл Лол Толхурст?
"Лол был моим школьным другом. И эта дружба, начавшаяся со школьной скамьи, заставляла меня
закрывать глаза на многие его недостатки. Например, на то, что он был никудышным барабанщиком.
Да и на клавишах он почти не умел играть. Но мне нравилось с ним общаться, и многое ему сходило
с рук, пока он не спился. В 1986 году он уже представлял собой жалкое зрелище, и я его просто уже
не узнавал. А он не мог понять, что происходит, и считал, что все просто издеваются над ним и
держат его за клоуна. Он больше не сочинял песен, да и вообще не участвовал в процессе записи
альбома 'Disintegration', хотя формально по-прежнему числился в группе. Я был в отчаянии, но ничего
не мог поделать. Я не мог выгнать его из группы, потому что чувствовал, что я ответственен за него.
И лишь когда мы в 1989 году собирались в тур, и остальные участники группы мне поставили ультиматум,
что они никуда не поедут с ним, мне пришлось принять решение."
- Вы с Мэри живете вместе уже много лет. И до сих пор у вас нет детей. Планируете ли вы завести
себе ребёнка когда-нибудь?
"Нет. Когда мы с ней только познакомились, мы сразу решили, что у нас никогда не будет детей.
И с тех пор этот вопрос больше не поднимался. Весь её материнский инстинкт она тратит на меня. А
я не хочу дать этому миру своего ребёнка, потому что моё видение смысла жизни далеко от общепринятого.
К тому же из меня вряд ли получится хороший отец. У меня есть 21 племянник и племянница, и я постоянно
нахожусь в окружении детей. Роль дяди для них мне удаётся неплохо, а вот роль отца - нет."
- Чему самому главному ты научился в этой жизни?
"Главное это то, что теперь я знаю, когда нужно останавливаться."
Огромное спасибо Fёдору и Universal Music Russia за помощь в подготовке материала.
Dark City, ноябрь 2000 (пробный номер), Андрей КОРЮХИН.